Законопроект № 8371 — это поданный, — по личной инициативе президента Украины, — премьер-министром страны проект закона о фактическом запрете деятельности религиозных организаций и объединений, центры которых находятся в государстве-агрессоре. Хотя название и суть законопроекта максимально размыты, чтобы он не выглядел как такой, который направлен исключительно против одной религиозной организации в Украине, все прекрасно понимают, что речь идёт именно об Украинской Православной Церкви.

В эти дни к деятельности парламента у православных украинцев приковано особое внимание, ведь всё чаще из разных источников поступает информация о том, что данный законопроект может быть проголосован уже 27 июля, как бы — ко Дню Крещения Руси. Однако, существует несколько важных особенностей, которые остаются за пределами внимания обывателей, а известны, скорее, специалистам и аналитикам.

Скорее популистский, чем эффективный

Именно так можно сказать об этом законопроекте. И дело не в том, что его принятие не возымеет должного эффекта. Проблемы с этим законом у властей начнутся тогда, когда они приступят к его имплементации. Дело в том, что если в законопроекте будет сказано о запрете религиозных организаций с центром в России, то, с юридической точки зрения, таких религиозных организаций в Украине они попросту не найдут. Любые религиоведческие экспертизы, подтверждающие «духовную связь с Москвой», попросту разобьются о суровую бюрократическую реальность, изложенную в уставных документах таких организаций.

Во-первых, в Украине, с юридической точки зрения, не существует таких организаций, как УПЦ или, тем более, УПЦ МП. И даже если речь пойдёт об УПЦ, в нашем понимании, то на деле всё окажется намного сложнее. УПЦ — это фактически добровольное объединение епархиальных управлений, монастырей и приходов. И епархии, и монастыри, и приходы — это отдельные юридические лица, имеющие свои органы управления (как правило — собрания), и, согласно законодательству Украины, действующие автономно. То есть, если мы говорим о 12 тысячах епархий/приходов/монастырей, то мы имеем в виду 12 тысяч юрлиц, которые в любое время, решением собраний, могут уйти куда угодно, и самоопределиться как им захочется. Именно данный факт, всё это время, помогает власти захватывать храмы УПЦ. Другое дело, если бы приходы и монастыри были структурными подразделениями какой-то одной «материнской» организации.

И даже если говорить о том, что закон будет использован в отношении каждой отдельно взятой религиозной организации, то сложность для властей, в этом случае, будет состоять в том, что им придётся, в судебном порядке, доказывать, что центры этих юрлиц находятся в России. Это, в свою очередь, невозможно, ведь в уставах такие ведомости отсутствуют. Напротив, устав каждой религиозной организации прямо указывает на то, что органом управления является приходское собрание, а действие прихода распространяется на конкретные населенные пункты.

Говоря проще, УПЦ — это не корпорация, а союз отдельных юридических лиц — религиозных организаций, признающих над собой духовное попечение правящего архиерея и, через него, митрополита Киевского. Митрополит Киевский, в свою очередь, с юридической точки зрения, является главой юрлица, под названием «Киевская митрополия Украинской Православной Церкви», которая, никак не УПЦ.

Во-вторых, что касается документа, под названием «Устав УПЦ», — это не юридический, а декларативный свод норм и правил, которыми, по взаимному согласию, пользуются те самые 12 тысяч юридических лиц, относящих себя к УПЦ. И даже если государственные органы захотят воспользоваться в деле запрета Уставом УПЦ — у них тоже ничего не получится, поскольку в нём также отсутствуют любые упоминания о том, что УПЦ, как добровольное объединение 12 тысяч юрлиц, признаёт своим центром — Россию.

Другое дело, если мы будем говорить о духовной связи. Да, УПЦ имеет духовную связь с Русской Православной Церковью, но не на юридическом, а на каноническом уровне. Однако, знает ли мировая  юриспруденция такие термины, как «канон», «анафема», «икономия», «акривия» и многие другие? Когда государство начнёт пользоваться каноническим правом Церкви, перенося его в повседневную общественную жизнь, в таком случае, к примеру, придётся принять закон о 30 годах санкций за совершение женщиной аборта. Однако, согласно Конституции Украины, Церковь отделена от государства, соответственно церковное право не считается юридическим аргументом в светском законодательстве. Таким образом, нужно четко разграничивать гражданское и каноническое право, а каноническая связь с той или иной Поместной Церковью должно оставаться внутренним делом религиозной организации.

По ряду отмеченных выше моментов любой грамотный юрист сможет внятно донести эту позицию в суде, оспорив, таким образом, аргументы государства. Кроме того, будет ли государство в состоянии оспаривать 12 тысяч исков от юрлиц, которые весьма резонно попросят объяснить, каким именно образом, с юридической точки зрения, они связаны с Россией.

Единственный эффект, который государство получит от принятия этого закона — политический. Популизм этого решения, конечно же, превзойдет все предыдущие решения по УПЦ, однако, сам закон затеряется «в чтениях» и увязнет в судебных разбирательствах точно так же, как это было с законом «о переименовании».

Практическая сторона вопроса

Отдельно стоит рассмотреть, как этот закон отразится на практике. Очевидно, что после его принятия Церковь ждёт очередная волна рейдерских захватов культовых сооружений. Это случится гарантировано, ввиду того, что УПЦ в Украине на сегодня находится под прицельным ударом, а право на защиту собственности для Украинской Православной Церкви не действует. То есть, рейдерство в отношении храмов УПЦ происходило безнаказанно и до запрета Церкви, а после принятия этого закона церковное имущество тем более окажется в зоне риска. Под крики «вас запретили» и под молчаливое наблюдение правоохранительных органов храмы можно будет забирать намного проще, даже без псевдоголосований «о переходе» в ПЦУ. Достаточно будет распоряжения органов местного самоуправления, которые, по факту принятия закона, будут выдавать решения о передаче культовых сооружений «запрещённой» УПЦ любым другим конфессиям.

Ввиду того, что закон хотят принять в преддверии Дня Крещения Руси, ситуацией однозначно воспользуется ПЦУ. Собрание этой организации, запланированное на 27 июля, однозначно опубликует заявление о том, что «их двери открыты для всех», а Украина отныне является территорией исключительно ПЦУ. В свою очередь, у запрещенных представителей УПЦ попросту больше не останется вариантов законного существования. Не исключено, что это возымеет должный эффект и часть священников уже запрещённой УПЦ перейдут в ПЦУ, не имея других вариантов. Таким образом волна захватов будет происходить вперемешку с добровольными переходами, что, по нашим прогнозам, повлечёт за собой потерю канонической Церковью ещё несколько сотен приходов по всей Украине, хотя и с преимуществом — на западе страны.

Предотвратить такой сценарий развития событий в случае, если закон будет принят, практически невозможно. Превентивные меры Церковь должна была предпринимать раньше, однако, ввиду растерянности церковного руководства на местах и отсутствия централизованных планов по предотвращению таких событий, этого, увы, не происходило. Таким образом, в этой сложной ситуации смогут устоять сильнейшие. Во многом всё будет зависеть от личного авторитета епархиальных архиереев и священнослужителей на местах. Однако принцип «где тонко — там и рвётся» сработает вне всяких сомнений.

Выход из нокдауна

В случае развития событий по описанному выше сценарию выход из такого положения будет крайне тяжёлым. Епархиальным архиереям и священникам уже сейчас стоит подумать об оформлении новой организационно-правовой формы существования. Это будет необходимо в том случае, если кому-то удастся сохранить имущество.

Если же тот или иной приход перейдёт на «катакомбный режим», а собрания будут проводиться в частных домах или других приспособленных помещениях, тогда никакая регистрация, в принципе, не нужна. По закону Украины, для того, чтобы исповедовать ту или иную религию, регистрация необязательна.

Надо сказать, что именно «катакомбного формата» существования УПЦ больше всего боятся государство и ПЦУ. Дело в том, что ушедшим «в катакомбы» уже нечего будет терять, соответственно, на них невозможно будет повлиять юридически. Враги УПЦ прекрасно осознают, что тех, кто готов уйти в подполье, намного больше, чем тех, кто бы перешёл в ПЦУ.

Естественно, такая ситуация усугубит общий имидж Украины, как демократического государства, а о дальнейшем признании ПЦУ со стороны Поместных Церквей можно будет забыть навсегда. Таким образом, если имидживые потери украинского политикума и их сателлита в лице ПЦУ перевесят желание одномоментной расправы с УПЦ, не исключено, что в случае принятия закона, его последствия будут контролируемыми и не такими резкими.

Марк Авраменко