Ректор Киевской духовной академии и семинарии архиепископ Белогородский Сильвестр рассказал о взаимоотношениях Академии и Национального историко-культурного заповедника «Киево-Печерская Лавра». Об этом он написал на собственной странице в Фейсбук.

«В последние недели в средствах массовой информации неоднократно писали о том, что Киевская духовная академия и семинария находится на территории Лавры незаконно, поскольку договор 2013 года содержит пункт, который запрещает монастырю передавать в субаренду другим организациям любые помещения. Но я напомню: Академия и семинария располагались на территории Лавры задолго до 2013 года. И при заключении договора в 2013 году этот факт учитывался. Тогда монастырь и другие церковные учреждения (Академия, резиденция Предстоятеля Украинской Православной Церкви, Канцелярия Киевской Митрополии) рассматривались как единый церковно-административный комплекс», — отметил владыка.

Он напомнил, что в архиве КДА сохранился документ за 1990 год (о существовании которого должны были бы знать и сотрудники Заповедника, и участники многочисленных комиссий, и эксперты). Это акт передачи Церкви некоторых объектов на территории Лавры. В этом акте говорится о том, что генеральный директор Заповедника Ю. Д. Кибальник, выполняя постановление Совета Министров УССР от 28 апреля 1990 г. №99 «О передаче отдельных объектов музейного объединения «Киево-Печерский государственный историко-культурный заповедник» Украинской православной церкви», передает в пользование Церкви корпуса. Принял эти корпуса от Заповедника тогдашний ректор Киевской духовной семинарии протоиерей Петр Влодек. Внизу документа стоят подписи Ю.Д. Кибальника и протоиерея Петра Влодека, а также печать Заповедника и печать Киевской духовной семинарии! Сейчас в этих корпусах находится административная часть и учебные аудитории КДА (корпус 64) и Библиотека КДА (корпус 63). Таким образом, Киевские духовные школы получили в пользование эти здания непосредственно от Заповедника, а не от монастыря. Поэтому никогда никакой субаренды во взаимоотношениях Академии и монастыря не оформлялось!

«Есть еще один важный документ по проблеме церковного имущества. Это письмо патриарха Алексия II министру юстиции Украины В.В. Онопенко от 29 декабря 1993 г. (исходящий номер 1398). Здесь патриарх Алексий пишет: «Заявляем, что Московская Патриархия не имеет никаких претензий на какое-либо движимое или недвижимое церковное имущество Украинской Православной Церкви». Кстати, именно в этом документе патриарх Алексий благословенную грамоту о даровании Украинской Православной Церкви самостоятельности в управлении называет Томосом», — подчеркнул ректор КДАиС.

Архиепископ Сильвестр подчеркнул, что, таким образом, «сначала УССР, а затем независимая Украина, не осуществив реституцию конфискованной церковной собственности, все же через различные договорные документы предоставляли религиозным организациям возможность пользоваться этим имуществом».

Владыка отметил, что «религиозная жизнь Украины всегда была сложной и многовекторной. Вопрос об имуществе также требовал тонкого подхода. Сейчас раскручен миф о привилегированном положении УПЦ в этих вопросах по сравнению с предшественником ПЦУ – Украинской Православной Церковью – Киевским Патриархатом (УПЦ КП). Дескать, государство отдало Лавру УПЦ, а УПЦ КП была лишена поддержки государства. Но давайте вспомним факты. Восстановленный за счет государства Михайловский Златоверхий монастырь (воссоздан в 1997-1998 гг.) был передан в пользование УПЦ КП (теперь – в пользовании ПЦУ). Многие древние храмы и монастыри в 1990-е годы были преданны государством в пользование УПЦ КП: Выдубицкий мужской монастырь, Свято-Феодосийский мужской монастырь, Владимирский собор, Храм святого Николая Чудотворца (церковь Николая Притиска), Рождественская церковь («Шевченковская церковь») и др. Кстати, риторический вопрос, а проводило ли государство проверки памятников архитектуры, переданных в пользование не УПЦ, а иных религиозных объединений? Как государственные органы относились к новострою на территории этих памятников? Ведь если все конфессии у нас равны перед законом, то было бы логично проверить и те памятники, которые сегодня находятся, например, в пользовании ПЦУ».

«Как же складывались отношения между Заповедником, монастырем и Академией? Вопреки рассказам о чудовищных нарушениях и попрании прав и полномочий сотрудников Заповедника, здесь в течение многих лет существовали вполне конструктивные взаимоотношения. Потому что каждая из сторон понимала, что Киево-Печерская Лавра – это ценность! Для заповедника – это ценность историческая и архитектурная, для монастыря – духовная», — написал архиерей.

Ректор КДАиС подчеркнул, что Церковь понимает и помнит, что в советское время именно музеи зачастую были спасителями храмов от разрушения. Ведь в жестокие 1920-1930-е гг. храмы порой варварски уничтожались. И именно сотрудники музеев добивались сохранения монастырей и храмов как памятников культуры. Многие советские реставраторы, ювелиры, художники проделали колоссальную работу по сохранению церковных древностей.

«У сотрудников Заповедника есть знания и опыт, позволяющие наблюдать за сохранностью храмов и древностей Лавры. Все эти годы Киевские духовные школы не просто находились на территории Лавры, но и пытались приобщиться к богатому опыту сотрудников Заповедника. КДА и Заповедник готовили совместные научные издания, вместе проводили научные конференции и выставки.

В 2011 году между КДА и Заповедником было подписано соглашение о сотрудничестве. Одним из результатов этого соглашения стало введение в учебную программу таких предметов как «История Киево-Печерской Лавры» (курс читал сотрудник Заповедника Ярослав Владимирович Литвиненко), «Сохранение памятников церковного искусства» (курс вплоть до текущего учебного года читал заместитель генерального директора Заповедника по научной работе Константин Константинович Крайний)», — отметил владыка.

В завершение архиепископ Сильвестр отметил, что «искусственно созданный большевиками барьер между храмом и музеем, Церковью и государством, наукой и богословскими школами, за минувшие тридцать лет был практически преодолен. Но не являемся ли мы свидетелями возведения нового барьера?»