1. Главная
  2. /
  3. История
  4. /
  5. Львовский Собор 1946 года: свидетельство участников и историков

Львовский Собор 1946 года: свидетельство участников и историков

«Наши предки только потому приступили к унии, что думали и надеялись, что им уния поможет. И грубо просчитались, а осуществились предусмотренные планы польских инициаторов и покровителей унии. Уния внесла кровавый вечный раздор в нашем народе, уния стала средством крупнейшего стиля на уничтожение нашего народа».

Доклад о мотивах воссоединения ГрекоКатолической Церкви с Русской Православной Церковью», митрофорный протоиерей, доктор Гавриил Костельник).

Исполняется 70 лет со дня проведения Львовского Собора и ликвидации Брестской унии. Сознательная часть духовенства во главе с Гавриилом Костельником приняла судьбоносное решение вернуться в лоно Православной Церкви. Сегодня греко-католики называют это собрание духовенства «псевдособором», ведь юридически уния прекратила свое существование.

В этом контексте стоит вспомнить события 1946 года. Из выступления протоиерея Гавриила Костельника «…Мы можем (и должны) еще шире поставить проблему унии, можем следить за ней по истории от самых ее истоков, от унии цареградского царя Михаила Палеолога на соборе в Лионе 1274 г. И до чего же дошли попытки унии восточных Церквей с римской Церковью за то долгое время? Уния и ныне там, где была в своих началах. Она вечно рвалась и рвется, …остались из нее только те части, которые полностью денационализировались, как наши холмщаки, став в 1905 римо-католиками и поляками, или как галицкие армяне.

Почему оно так? Надо ответить, что или семена дурные, или терн непригоден.
Римские апологеты и апологеты унии от возрастов орут: «Терен непригожий! Graeza fides! Преследование унии!..». И тенденциозно искривили все понятия, исторические и догматические, которые есть в связи с унией. Объективно должны утверждать, что куда тяжелее и хуже были те преследования, во время которых православных склоняли к унии с Римом…

Для большой и сильной религиозной идеи никакие преследования не страшны. В огне преследований религия еще больше скрепляется и утверждается, освящается. Православие выдержало и перенесло долговековое магометанское иго, выдержало и всякие преследования от наездников латинян. А уния? Она нигде не имела жизненной силы. Почему? Потому, что уния не имеет корня. Она только искусственное произведение, злое семя.
Или уния является реставрацией того единства между западной и восточной Церквями, которая была в первом тысячелетии? Совсем нет! Уния — это нечто совершенно новое, чего в первом тысячелетии еще не было и не могло быть. Православная Церковь осталась такая же, какая была в первом тысячелетии, но Рим изменился!…

Даже латинские авторы замечают тот факт, что уния связана с неславою восточных народов, а православие со славой. Сколько же будем нести на себе тот позор унии? От православных родных братьев мы отступили, чтобы жить в церковном единстве с нашими исконными врагами…

Но латиняне никогда нас не признавали за истинных католиков, потому мы и не были римо-католиками. Мы были в их Церкви только как будто тот пришелец-чужак в деревне. Польские священники, бывало, и шляп не снимали с головы перед нашими церквями-храмами, наши униатские церкви «синагогами» прозывали…

Когда мы возродились национально в Австрии, уже никто из нас не одобрял той «польской» унии. Помня тот большой позор унии в нашей истории, мы уже и не хотели называться «униатами», это название мы чувствовали как оскорбление, а называли себя «греко-католиками»…

Мы в Украине и украинцы, а этого у нас и в Церкви никто не отберет. Наконец, невозможно мне не вспомнить, потому что это считаю за само собой разумеющееся, что наш Собор должен выразить свою радость и благодарность Правительству нашего великого Советского Союза за наше освобождение и собрание всех украинских земель.

Поэтому счастливому Божьему Провидению мы обязаны то, что можем уже раз стать на большой путь воссоединения с Церковью всего нашего народа».

Из выступления на соборе делегата Самборско-Дрогобычской епархии, декана Добромыльского деканата, настоятеля прихода в селе Войско Дрогобычской области о. Мариновича Иосифа Андреевича: «Распространение унии вызвало бесконечные судебные процессы и раздоры в массах. Между униатами и православными шла упорная борьба в полемических произведениях, а также на сеймовой арене. Вот, например, жалоба на фитиле православной Церкви в Польше посла Волыни Лаврентия Древинского. В 1630 г. на заседании сойма в Варшаве говорит он так: «Начнем от воеводства краковского. Во всех больших городах церкви закрыты, церковное добро уничтожено, а по монастырям стоит скот. Перейдём к Великому Княжеству Литовскому. И здесь то же самое. В Могилеве и Орше церкви заперты, православные священники прогнаны. То же и в Пинске. Монастырь переделан на корчму. Дети умирают без крещения. Умершие выносится, как сор, без церковного погребения. Люди живут невенчанные, умирают без исповеди. Кто есть греческого обряда, а не является униатом, тот не может жить в городе, ни торговать, не может быть принят к цеху. Умрет православный, похороны с его телом не могут пройти через улицы города. Посещать православных больных — запрещено. А в Вильне? Что там творится? Хотят православные вынести тело мертвеца сквозь врата, для всех доступные, тогда ворота закрываются, а православные должны выносить тело сквозь врата, куда вывозят мусор и нечистоты. Монахов, которые не хотят приступить к унии, грабят, побивают и запирают в тюрьму. Кратко: православный народ терпит неслыханный гнет, как в Вел. Княжестве Литовском, так в Польше».

Особенно энергично защищали свою веру низы православного населения. Выразителем настроения масс было казачество, которое всегда поддерживало интересы православной Церкви. Там, где влияние казачества были сильны, уния не имела успехов. Благодаря казачеству, имели униаты в Киеве только один монастырь, а Печерской Лавры не могли захватить. Благодаря мерам Петра Сагайдачного, восстановлена православная иерархия. Великий православный митрополит Петр Могила имел возможность основания Киевской Академии, которая понесла большие труды для укрепления православной Церкви. В той Академии учились все православные славяне, отсюда царь Алексей зовет учителя Симеона Полоцкого для своего сына Феодора.
Казацкие восстания Подковы, Косинского, Лободы, Наливайко, Кишки, Жмайла, Трясила, Павлюка, Остряницы происходят под кличем обороны православной веры. То же самое было за Богдана Хмельницкого. Зборовский договор в 1649 г. требует, чтобы на землях, подвластных казацкому гетману, унии совсем не было. Договор в Гадяче 1658 г. тоже не признает церковной унии. Позднейшие казацкие делегации к польскому правительству остро выступают против унии, например, депутация гетмана Петра Дорошенко. Даже в ХVIII вв. казачество уничтожало все, что напоминало унию; то же делали и гайдамаки.
Большинство польской иерархии желало через унию сразу сломать народ. А когда видели, что это идет медленно, уничтожали унию так же, как и православие. Среди части униатов началась скоро дезерция в римо-католический лагерь, одновременно окатоличивание обряда и ополячивание Церкви. Уния стала помостом для легкого ополячивания украинского народа.

Ряды православных с каждым годом становились слабее. Дольше всего защищались против унии западные области украинских земель — перемышльская и львовская епархии. Львов был сильнейшим духовным центром православия в древней Польше…

Молчал Рим, ибо насилие делало преобладающее большинство католиков против меньшинства православных. Такая линия политики Ватикана против слабых. Молчанием своим решил уже тогда сам Рим судьбу унии. В глазах нескольких миллионов православного народа был Ватикан виновен в уничтожении православных церквей. Между западной и восточной Церковью восстала новая пропасть. Одновременно это была тяжелая обида и презрение украинского народа со стороны Польши и Ватикана. Это надо напоминать во все времена перед целым культурным миром, а украинский народ не сможет об этом никогда забыть…».

В результате было принято решение Собора: «Отменить постановление униатского Брестского собора 1596 года, ликвидировать унию, аннулировать зависимость от Рима и возвратиться к Православной вере». Это решение подписало 997 униатских священников, 273 – отказались.

Через 2 года, в сентябре 1948 года, отец Гавриил Костельник был убит в городе Львове, когда он возвращался с богослужения.

Результаты

Так что же означает решение этого собора? Имеет ли он юридическую силу? «Значение этого Собора на основе его «Постановления» можно сформулировать так: Львовский Собор 1946 г. ликвидировал то, что создал Брестский собор 1596 г.. Поэтому для адекватной оценки его действий недостаточно только выдавливать «слезоточивые» воспоминания о «православно-коммунистическом насилии», – необходимо сравнить исторические реалии обоих соборов, то есть: какие силы, каким образом и что именно создавали на Берестейском соборе и, соответственно, кто, что и как разрушал на Львовском… Каноническая правомерность группы Гавриила Костельника ничуть не меньше аналогичных параметров инициаторов создания унии – епископов Кирилла (Терлецкого) и Ипатия (Потия). Методы ликвидации унии, видимо, были, все же, мягче способов ее введения», – комментирует протоиерей Алексей Добош.

Да и сами «светочи» ГКЦ довольно скептически комментировали унию, в том числе сам митрополит Шептицкий выражал утверждение: «Вообще опыт униатской деятельности католической церкви плачевен. Все, что мы делаем, воспринимается нашими православными братьями в тот способ, что они не только не приближаются к нам, но даже не желают узнавать нас ближе».

Выводы

Собор 1946 года, несомненно, легитимен. Однако интерпретация униатов представляет его как гонения со стороны советской власти. Не зря Андрей Николаевич Савицкий (был личным секретарем у Гавриила Костельника), когда его спросили о реакции со стороны кардинала Гузара и других представителей УГКЦ, сказал следующее: «Гузару и другим эмигрантам легко заявлять и говорить подобное (псевдособор, гонения – авт.), поскольку они, извините на слове, “протирали свои штаны на чужих хлебах”. Если бы он остался в Украине, то, я уверен, первым бы подавал голос за воссоединение».

С начала возрождения УГКЦ (кон. 80-х годов XX ст.) события 1946 года приобрели совершенно другое значение. «Уния на украинских землях выжила и возродилась. Пусть будет тисячеразово оправдана канонистами и историками деятельности Львовского Собора, но поставленная грубой политикой власти на одну платформу с насилием атеистического государства, она оказалась в процессе своей реализации чудовищно искаженной: Православие стало отождествляться с беззакониями власти и русификацией, тогда, как уния, получив имидж национальной религии, гонимой именно за свое украинство, шла до своего возрождения», – заключает отец Алексей.

В завершение стоит привести слова монахини-студитки Гавриилы (Далецькой), которая в 2002 году присоединилась к Православию: «Средства массовой информации сегодня формируют “общественное мнение” о национальной Церкви. Это хитрая вещь. Даже в греко-католическом монастыре нас учили о “промывании мозгов”. Сегодня мы видим создание в обществе определенного настроения. Часто нам хотят внушить что “та Церковь, это не наша Церковь, а нам нужна наша — украинская, а на русском должна быть та и та Церковь”. Самая большая ошибка заключается в том, что люди не осознают, что Церковь одна — Христова, которая существует две тысячи лет. И твердо убеждены, что к этой Церкви пришли. В то же время мы понимаем, что очень многим людям трудно осознать, какая же Церковь является истинной. В этом наша беда».

Марк Авраменко

Предыдущая запись
Протоиерей УПЦ КП Сергей Ткачук, или Когда бывает слишком много патриотизма
Следующая запись
В УПЦ КП Анатолия Гриценко обвинили в измене за его принадлежность к УПЦ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Заполните поле
Заполните поле
Пожалуйста, введите корректный адрес email.

Последнее