Сегодня сложно удержаться от попыток применить стандартный политологический инструментарий к ситуации, сложившейся в мировом Православии, которое с 2018 года стало ареной открытого противостояния между Константинополем (шире: греческим православием) и Москвой.
Как мы уже неоднократно отмечали, ареной этого противостояния является не только Украина. Почти во всём мире на одних и тех же территориях РПЦ и греческие церкви сосуществуют. Исключение – страны восточной и южной Европы, где есть свои национальные ПЦ, республики Центральной Азии, Литва, Латвия (хотя …), Беларусь и Азербайджан. Европа оказывается зоной конкуренции между структурами КонстПЦ и РПЦ (причем последней — в нескольких параллелях). В таком же статусе находятся Южная Корея, Япония, страны Юго-Восточной Азии. Заметим, что в балканских Черногории и Сев. Македонии линии для разделения также уже прочерчены. При этом в этих странах между двумя церквями существует как минимум конкуренция, в то время как на Украине и теперь ещё и в Африке разгорается настоящая «каноническая война». Почему же это происходит?
Как минимум, ранее конфликт между церквями возникал либо при радикальной смене политического курса страны, либо изменении государственных границ /возникновении новых политических образований. А «новая» власть на правах сильного уже решает, кому принадлежат религиозные объекты. Cujus regio, ejus religio.
Последнее хорошо заметно по разделению владельцев храмов в послевоенной Германии. ГДР – зона Московского патриархата, ФРГ – РПЦЗ. Где какие войска стоят, там тому церкви и принадлежат. Вышла Эстония из состава СССР – стала зоной «канонической войны» (заморожена, фактически завершилась победой РПЦ). Повернулась Украина на «еврошлях» – стала зоной «канонической войны».
Но самой запутанной стала история православных в Абхазии и Южной Осетии. О каждом из этих кейсов мы писали подробно. Как видим, РПЦ действует в обоих частично признанных республиках очень аккуратно и не создаёт свои структуры, чтобы не «вторгаться» на каноническую территорию Грузинской ПЦ, которая не имеет возможности вести пастырскую деятельность на указанных территориях. Православных абхазов и осетин окормляют бывшие или действующие клирики территориально и этнически близких епархий – Майкопской и Владикавказской соответственно.
При этом, ряд СМИ (и грузино-, и греко- и англоязычных) последнее время педалируют тему присутствия РПЦ заголовками вроде: «В Сухуми состоялась незаконная богоявленская литургия – Грузинская Патриархия молчит» (это недавно появившийся грузиноязычный сайт wenews.ge). А вот уже гораздо более известный Orthodox Times публикует похожий текст под новым заголовком и уже на английском.
Непонятно, какие требования ГПЦ может предъявить Московскому патриархату. Убраться подальше и освободить место для старостильников (как и было в Южной Осетии до определенного момента)? Никто не спорит, что ситуация далека от канонического идеала, но есть ли ей альтернатива?
А вот публикации, о которых шла речь выше, выглядят как попытка разогреть конфликт с ГПЦ с тем, чтобы сделать его дополнительным аргументом обвинения против РПЦ по поводу образования Африканского экзархата.
