Один из представителей так называемого проукраинского крыла в УПЦ архимандрит Кирилл Говорун известен довольно либеральными взглядами относительно отношений с другими религиозными конфессиями. Однако так было не всегда. Истории Церкви известен период, когда Говорун направлял свои силы на борьбу с УПЦ КП.

Внимание архимандрита привлекла «Историко-каноническая Декларация Архиерейского Собора Украинской Православной Церкви Киевского Патриархата», которую тот подверг сокрушительной критике. Предлагаем вниманию читателей богословский подход архимандрита Кирилла Говоруна к вопросу раскола в украинском Православии.

Является ли православным учение о Церкви, изложенное в «Историко-канонической декларации Киевского Патриархата»?

Недавно украинской общественности была представлена ​​так называемая «Историко-каноническая декларация», которая по своей сути является полемической апологией существования «Киевского патриархата». Кроме детального экскурса в церковную историю, в деклерации предложена интерпретация православной экклезиологии, то есть учения о природе Церкви, которая, по мнению авторов декларации, должна оправдать существование «Киевского патриархата» в том статусе, который он сейчас имеет. Исторический дискурс декларации вызывает много вопросов, которые требуют отдельного анализа. В то же время и толкование православной экклезиологии, как оно изложено в декларации, является проблематичным. Именно на анализе этого толкования я хотел бы сосредоточиться в своей статье, взяв за основу первый раздел декларации: «Церковь».

Начать можно с цитаты: «Восточная Православная Церковь не принимает латинского учения о единой Церкви как обязательно видимую организацию во главе с римским епископом как ее видимым главой». В этой фразе декларации в одно целое увязываются два тезиса: о видимом единстве Церкви и видимом главе Церкви, которым в латинской традиции действительно является епископ Рима. Первый тезис абсолютно православный, а второй латинским и неприемлемым с точки зрения восточной христианской традиции. Итак, в декларации вместе с латинским тезисом о видимом главе Церкви отвергается православное учение о видимое единство Церкви. Вместо этого предлагается протестантское по своей сути учение о мистическом единстве Церкви. Это, как известно, фундаментальный тезис протестантской экклезиологии, которую отвергают все Православные Церкви. Действительно, если принять тезис декларации о мистическом единстве Церкви, тогда теряет смысл вся каноническая традиция Православия, главной целью которой является как раз сохранение видимого единства Церкви. Если бы православный мир применил этот тезис, в нем бы начался настоящий хаос, когда каждая группа могла бы отколоться от Церковного Тела на основе того, что она якобы имеет мистическое единение с Христом.

На протяжении всей истории христианство сталкивалось с искушением разделения единой Церкви на мистическую и видимую, феноменологическую. Такой экклезиологический дуализм исповедовали еще раннехристианские монтанисты, а в наше время – протестанты. Однако даже серьезные протестантские движения сейчас осознают необходимость видимого единства Церкви и активно ищут его, ведь экклезиологический дуализм непосредственно противоречит пункту Символа веры о единой Соборной Церкви. Даже они не злоупотребляют словам Священного Писания о том, что Дух «дышит где хочет» (один из тезисов декларации). Ведь действительно, Дух дышит там, где хочет Сам, а не церковные лидеры, которым захотелось создать церковь и «впустить в нее» Духа.

Тезис о мистическом единстве Церкви, которое противопоставляется единству видимому, проводится и дальше в тексте декларации. Цитирую: «В реалиях украинской церковной жизни наблюдается желание подменить понятие мистического единства Церкви административным единством с Московским Патриархатом. Провозглашается, что административное подчинение Московскому Патриархату является необходимым условием принадлежности к Вселенской Христовой Церкви, что только через административное подчинение Московскому Патриарху происходит единение Украинской Православной Церкви с другими Поместными Православными Церквями». Между тем, утверждают авторы декларации, «принадлежность Киевского Патриархата к Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви определяется правильным и православным исповеданием истины, переданной Господом Иисусом Христом через апостолов всем, кто верует в Него, а не административным единством с Московским или другим Патриархатом».

Здесь снова смешиваются два понятия: идея «административного единства» подменяет собой идею канонического общения. Идея «административного единства» больше напоминает латинское толкование единства Церкви, которое предусматривает, что Церкви находятся в единстве друг с другом, когда они подчиняются римскому епископу. С точки же зрения православного канонического права, что такое «административное единство», непонятно. Если речь идет о совместном администрирования Церкви, то такого единства между Поместными Православными Церквями не существует, потому что каждая из них имеет собственное администрирование. В этом смысле и Украинская Православная Церковь не имеет «административного подчинения Московскому Патриарху», как утверждается в декларации, так как полностью самостоятельна в делах администрирования. При этом следует помнить, что автокефальный или автономный статус той или иной Поместной Церкви отнюдь не нарушает единства Церквей, потому что это единство осуществляется на другом уровне – именно на уровне общения в Таинствах и молитвах.

Чтобы объяснить, что это значит, приведу простые примеры: когда канонический епископ или священник из Украины приезжает, скажем, в Стамбул, там он может служить лишь с каноническим епископом этой страны. Он не может совершать Литургию с теми епископами, которые не имеют канонического общения с каноническими епископами Вселенского Патриархата (например, с так называемыми старостильниками или самопровозглашенным еще в 20-е годы XX века Турецким патриархатом). Также, когда епископ из Константинопольского Патриархата приезжает в Украину, он не может сослужить с теми епископами, которые не имеют евхаристического общения с остальным православным миром (например, не может сослужить ни с кем из «Киевского патриархата», и такого случая самом деле ни разу не было). Именно каноническое общение епископов, духовенства и верующих, основанное прежде всего на совместной Евхаристии, является основой единства Церкви, в том числе принадлежности Украинской Православной Церкви к Церкви Христовой. То, что Блаженнейший Предстоятель Церкви, когда едет, скажем, в Иерусалим, сослужит Иерусалимском Патриарху, или то, что Предстоятели и представители всех Поместных Церквей, приезжающих в Киев, сослужат украинским епископам, – вот основа вхождения Украинской Православной Церкви к полноте Православия и единого Тела Церкви Христовой. И «Киевский патриархат» не является каноническим не потому, что он не имеет «административного единства» с Московским или любым другим Патриархатом, а потому, что не имеет видимого общения с остальным каноническим православным миром.

Подводя итог, можно сказать, что текст декларации в ее экклезиологической части ставит читателя перед дилеммой: или административное единство, которое провозглашается плохим, или мистическое единство, которое провозглашается добрым. Однако в действительности это выбор между двумя неправославными экклезиологическими концепциями: одна по своей сути является католической, а другая – протестантской. И авторы концепции предпочитают последнюю, отвергая православное учение о видимом единстве Православных Церквей, которые могут быть самостоятельными в самоуправлении, но при этом сохранять полноту общения во Христе и составлять единое Тело Христово. Учитывая сказанное, возникает вопрос, действительно ли, как утверждается в декларации, «Киевский патриархат признает и исповедует словом и действием ту же православную христианскую веру и те же истинные догматы, что и вся Полнота Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви?».

Церковная газета №19 (195), сентябрь 2007