Последние четыре года (начиная с Критского собора в 2016 году) взорвали ситуацию в мировом Православии и поставили перед ним задачу радикальной саморефлексии и самоосмысления.
И это уже даже не вопрос взаимоотношения Поместных Церквей и глобального устройства Церкви, а вопрос самой сущности православной веры.
Критский собор, украинский томос и пандемия коронавируса стали, пожалуй, самыми радикальными вызовами для Церкви за последние 30 лет.
Критский собор заставил определяться в отношении экуменизма и проблемы границ Церкви.
Томос заставил задуматься над смыслом соборности и первенства в Церкви.
Коронавирус торпедировал традиционные формы храмового благочестия и актуализировал вопрос соотношения между этическими и мистическими аспектами веры.
Церковные либералы рассматривают эти потрясения как шанс для переформатирования религиозного сознания масс в пользу «протестантизации» Церкви: ослабления иерархических связей (или их перераспределение в пользу более «цивилизованных» центров управления), стирания границ между конфессиями, релятивизации догматов и канонов, изменения форм церковного благочестия и т.д.
Однако, и церковные традиционалисты, которые хотя и находятся в более сложной позиции (ведь им приходится сражаться против мейнстрима), также могут извлечь пользу из сложившейся ситуации.
Прежде всего в деле активизации богословствования. К сожалению, либералы и обновленцы, на мой взгляд, оказались лучше подготовлены к атаке, чем традиционалисты к обороне. Но еще есть время, чтобы все исправить. И хорошо, если Церковь поймет важность культивирования богословской мысли с перспективой на следующие десятки лет.
От того, как Православная Церковь ответит на эти вызовы, зависит ее дальнейшая судьба: либо раствориться в потоке глобализации, либо же предоставить альтернативную модель духовности, где единство не будет предполагать унификацию и порабощение логике развития западного мира, а христианская вера сможет противостоять секуляризму и различным формам религиозного синкретизма.