Интересно наблюдать за развитием аргументации сторонников Фанара. Один их них — некий иеромонах Никита, насельник афонского монастыря Пантократор, – попытался обосновать первенство Константинопольского патриарха ссылкой на примеры вмешательства в дела других Поместных Церквей главы Римской Церкви, когда он еще не был в расколе.
По мнению автора статьи, эти примеры доказывают, что такое вмешательство – это нечто нормальное и закономерное в Церкви. Якобы «первый по чести» имеет право на такие действия.
Далее он утверждает, что Халкидонский Вселенский Собор предоставил равные (с Римом) права Константинопольской Церкви, а после раскола 1054 года остался только один «первый по чести».
Возникает закономерный вопрос: а в чем тогда заключаетcя пресловутый «папизм», против которого так яростно выступали многие Константинопольские патриархи до XX века? Если вмешательство в дела других Церквей — это не папизм и не причина Великой Схизмы, то что тогда папизм? Кажется, этот афонит сводит его к догмату о папской непогрешимости и подчеркивает, что раз Константинопольский патриарх принимал решение (по Украине) вместе с Синодом Константинопольской Церкви, то это уже не папизм.
На самом деле, сведение феномена папизма исключительно к догмату о непогрешимости — некорректно. Да и ссылка на то, что решения принимались вместе с Синодом, сути дела не меняет. Кстати, римо-католики также используют подобные аргументы — мол, папа римский советуется с кардиналами и т.д.
Соборность в Православии не может быть заменена на Синод отдельной Поместной Церкви. Константинопольская Церковь, в лице ли одного Патриарха или в лице всего ее епископата, не может быть выше всех остальных и действовать без их согласия в вопросах координации межцерковных отношений.
В контексте этой статьи можно отметить еще один момент. По сути, вся изложенная в ней аргументация — в пользу унии с Католической Церковью, и раскрывает ту модель, которая станет базисом для этой унии. А именно — фанариоты уже сейчас не прочь признать первенство Рима при условии признания им в определенной интерпретации 28-го правила Халкидонского Собора (о вторичном первенстве Константинополя после Рима). А догмат о непогрешимости и филиокве либеральными православными богословами уже давно объявлены несущественными.
Таким образом, папистское богословие Фанара делает Православие уязвимым перед римским папизмом, ибо использует по большому счету похожие аргументы и разрушает концепцию соборности, при помощи которой православные оппонировали католикам.