1. Главная
  2. /
  3. Публикации
  4. /
  5. Предпосылки провозглашения Русской автокефалии – исторический подтекст для этой канонической нормы

Предпосылки провозглашения Русской автокефалии – исторический подтекст для этой канонической нормы

«Когда Церковь употребляет слово «русский», она имеет в виду не только русских по национальности, но и украинцев, и белорусов, поскольку эти три народа вышли из одного корня – Киевской Руси. Неповторимые храмы и монастыри, которые светло красуются над русскими просторами, поблекшие от времени иконы мастеров Киевской Руси и творения современных иконописцев – все это создано вдохновением нашего народа, что живится от неисчерпаемых источников небесных…» (1).

Филарет (Денисенко)

Обстоятельства, при которых Русская Православная Церковь получила автокефалию, к огромному сожалению, и сегодня, как и в прошлом, остаются скорее темой для политических спекуляций, чем для взвешенного анализа. Этим самым данная тематика является «краеугольным камнем» обвинений в адрес РПЦ, а конкретнее – Украинской Православной Церкви, от раскольнических структур – УПЦ КП и УАПЦ. При этом абсолютно не обращают внимание на тот факт, что, в отличие от ситуации, в которой получили свою самостоятельности Болгарская ли, Румынская или Сербская Церкви, Русская Церковь стала автокефальной не через желание «самостоятельности», как такового, а ради желания сохранить верность Православию.

После событий со смертью митрополита Киевского и всея Руси Герасима, убитого по приказу великого князя Свидригайла Ольгердовича, в Константинополь был отправлен, чтобы быть поставленным на Русскую митрополию, епископ Рязанский Иона. Этот приезд датируют концом 1436 года или самым началом 1437 года. Но к тому времени Патриарх Константинопольский Иосиф II уже поставил на Киевский митрополичий престол грека Исидора. Однако Ионе пообещали, что после Исидора именно он возглавит митрополию Киевскую, потому на Русь он отправился в качестве епископа Рязанского. По правде говоря, московский князь Василий II не совсем был доволен назначением Исидора и даже думал, как бы прогнать его, но ради мира церковного признал его назначение митрополитом Русской Церкви. В данном случае византийцы уже имели четкое понимание того, чтобы поставить на Русь своего человека, который был бы абсолютно лоялен политике Константинополя, ведь уже совсем определенно греки понимали, что «уния» – единственный возможный выход для Византии.

Само положение Константинопольской империи было довольно сложным в середине ХV века: размеры урезались до околиц Константинополя и Фессалоник, Морейского деспотата на Пелопоннесе и небольших островов на Мраморном и Эгейском морях. В столице Византии царила поражающая бедность. Население уменьшилось в несколько раз, по сравнению с временами расцвета, целые кварталы большого города лежали в руинах и пустырях. Фактически не было войска, а соответственно, не было кому и защищать границы империи. Императоры к тому времени уже давно признавали себя вассалами османских султанов – приближался конец великой тысячелетней империи.

Летом 1422 года султан Мурад ІІ впервые окружил Константинополь. Турки штурмовали город, однако византийцы его отбили с большими потерями. Город спасло лишь то, что Мурад остановил наступление из-за междоусобиц в своем лагере. Собственно, военная агрессия османов в направлении Запада была стратегией, на которой была построена их военная держава. При этом сила турок в разы превышала мощь и состоятельность Византийской империи. Московская Русь, которая в то время вынуждена была бороться против Литвы и Орды, помогая Византии материально, не могла ей предоставить военной помощи. Греки надеялись получить ее от Запада, аргументируя это тем, что католическому миру не будет безразлична судьба когда-то Единой Церкви.

В 1424-25 гг. император Иоанн VIII совершил вояж по Западной Европе: Венецию, Милан и Рим. Везде он хотел получить поддержку. Он также впервые наладил контакты с Римской курией, которая обещала помочь грекам. У басилевса сложилось впечатление, что союз с Западом будет возможен при условии восстановления единства между Католической и Православными Церквями. Ему, как и другим представителям аристократии Византии, казалось, что западные страны под патронатом Римского престола смогут организовать очередной крестовый поход против османов, и таким образом империя ромеев будет спасена. Но, как свидетельствовала предыдущая практика общения с Римом (в том числе Лионская уния 1274 года), завоевать папскую поддержку православные греки могли только одной ценой – подчинившись понтифику и таким образом признать его главенство в Церкви. Однако реалии того периода уже были несколько иными: такой масштабный проект, как «крестовый поход» вариации ХІ – ХІІІ века был уже просто невозможен. Европейцы ХV столетия стали более прагматичными, и идея религиозной войны уже их не интересовала – просто никто уже не хотел умирать за мало кому известную могучую империю Ромеев. Тем паче авторитет «Римского престола» в то время уже упал: это было обусловлено «Авиньонским пленом» и «Великой схизмой». Понтифики уже не были способны убедить свою паству идти умирать за далекую Византию.

Однако византийская элита искренне верила в этот проект: в 1422 году император Иоанн VIII и патриарх Иосиф направили в Италию иеромонаха Антония, чтобы начать переговоры.

Новый виток возобновленных переговоров открылся, когда на папский престол взошел энергичный и инициативный венецианец Габриэле Кондульмер, который принял имя Евгения ІV. Он стал сторонником унии и сразу дал согласие на подготовку собора. Со своей стороны, в Константинополе тоже активно готовились, при этом греки надеялись, что путем богословского диалога смогут убедить латинян отказаться от тех догматических условий, которые были неприемлемы с точки зрения православных.

Как видим, в этих условиях Византии нужна была полная солидарность со своей стороны, а потому назначение грека Исидора на Русскую митрополию было продумано заранее. Греческий иерарх был искренне убежден в необходимости унии, поскольку верил, что Запад таким образом предоставит военную помощь. Стоит отметить, что Исидору, еще до того, как он возглавил Русскую митрополию, был близок западноевропейский гуманизм. Таким образом, на одну из самых влиятельных кафедр Константинопольской Патриархии – Русскую митрополию – был поставлен убежденный сторонник союза с Западом, что в полной мере должно было обеспечить покорность русичей. Кроме того, Исидор, как один из главных организаторов унии с православной стороны, будучи митрополитом Киевским, получал довольно высокий статус на будущих переговорах. Перспектива обратить в униатство не только «умирающую» Византию, но и набирающуюся сил Московскую Русь должна была внести свой вклад в успех переговоров с Римом. Наверное, в этом аспекте ромеи преследовали еще одну весомую цель – использовать для таких масштабных «унийных» проектов деньги из Руси.

5 сентября 1437 года Исидор выехал из Москвы на объединительный собор. Митрополита сопровождала большая свита, в состав которой входило большое количество священников и чиновников, в числе которых был епископ Суздальский Авраамий. Исидор выехал из Москвы в Тверь, откуда направился в Великий Новгород и дальше в Псков: митрополит решил добираться в Западную Европу по Балтике и Северному морю. Всюду его встречали с большими почестями. Новгородцы вообще были впечатлены таким визитом, поскольку верили, что Исидор будет обращать в Православие западных христиан, и, таким образом, вернули Предстоятелю Русской Церкви право вершить в Новгороде апелляционный суд, чего ранее безуспешно пытались добиться митрополиты Киприан и Фотий.

По дороге Исидору стало известно, что папа Евгений ІV в силу конфликта с участниками Базельского собора решил перенести его в итальянскую Феррару. Однако из Феррары заседание перенесли во Флоренцию, где в феврале 1439 года возобновились соборные заседания. Несмотря на то, что униатский собор, прежде всего, был инициативой заинтересованного в нем по политическим мотивам императора Иоанна VIII, который сильно давил на греческое духовенство, в число византийской делегации входили священнослужители, достаточно критично относившиеся к унии.

Император постарался обеспечить приезд на собор в Феррару как можно большего числа сторонников унии с Римом из рядов иерархов и придворных сановников. Они готовы были идти на самые значительные уступки Риму в надежде, что таким путем смогут «купить» помощь Запада в борьбе с турками. Именно к этой группе принадлежали и сторонники унии Исидор с его единомышленником Виссарионом Никейским. Однако на соборе было немало и тех, кто считал, что воссоединение Церквей возможно лишь в том случае, если между Востоком и Западом будет достигнуто единство в вероучении без каких-либо уступок с православной стороны. Непререкаемым лидером этой партии был Марк Евгеник, который незадолго до собора был назначен на Эфесскую митрополию – один из самых авторитетных и образованных византийских иерархов того времени.

  1. Слово митрополита Филарета (Денисенко) по поводу 1000-летнего юбилея Крещения Киевской Руси. – Православный вестник, 1988 г., № 12.      
Предыдущая запись
Депутата Дмитрия Тымчука опять поймали на распространении фейков
Следующая запись
Легитимация раскола в Украине разобьет единство мирового Православия, – митрополит РПЦ

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Заполните поле
Заполните поле
Пожалуйста, введите корректный адрес email.

Последнее